Третье мая. В этот день, три года назад, умер мой учитель, наставник, и друг, биолог – Сергей Александрович Корытин.
Я получил эту печальную новость от его дочери пятого мая 2012 года и по сегодняшний день не могу осознать, что больше не увижу его.
Рука не поднималась писать об этом человеке в прошедшем времени – ведь он был всегда рядом со мной все годы моих странствий, начиная с 1977 года. А это целых 35 лет!
На втором курсе, нам, биологам-охотоведам вменили в обязанность прослушать курс по этологии – науке о генетических аспектах поведения животных. Преподавателей с такой подготовкой в институте не нашлось и читать предмет пригласили заведующего лабораторией прогноза численности охотничьих животных (Всесоюзный институт охотничьего хозяйства и звероводства – ВНИИОЗ) Сергея Александровича Корытина.
Я еще до поступления на факультет охотоведения запоем прочитал все книги Джеральда Даррелла, Нико Тинбергена (Поведение животных), Конрада Лоренца (Человек находит друга и Кольцо царя Соломона) и именно эти книги и предмет «Этология» стали причиной моего поступления на факультет охотоведения (я считал, что именно охотники вынуждены изучать эту тему из практических соображений).
И вот моя мечта сбывается – я сижу на лекции и слушаю «настоящего» этолога!
Сомнений не было. Сразу после лекции, вместе со своим другом, Владимиром Веденичевым мы отправились во ВНИИОЗ и встали в очередь перед кабинетом заведующего лаборатории прогнозов вместе с дожидавшимися аудиенции научными сотрудниками.
Помню, как распахнулась дверь и из нее энергичной походкой вышел стройный мужчина. Оглядев нас, он улыбнулся и попросил своих сотрудников пропустить к нему без очереди двух студентов.
Вначале беседы, мы очень стеснялись и вели себя скованно. Но уже через несколько минут наш разговор стал непринужденным.
Сергей Александрович расспрашивал нас о наших семьях, наших увлечениях и причинах желания заниматься научным изучением поведения животных.
Самым удивительным было то, что, начиная с этого первого дня, мы стали самостоятельно искать тему для своих исследований. Тогда мы получили первое домашнее задание. И оно было необычным – читать, листать, изучать литературу и искать тему для исследовательской работы.
Это был его стиль, стиль, за который многие из его аспирантов, привыкшие, как многие в ту пору, чтобы их вели «за ручку» и доводили до защиты диссертации – не долюбливали.
Сергей Александрович будил в нас инициативу, творчество, любопытство. Он не забивал наши головы «безусловными истинами» и главный его лозунг был «Не верьте авторитетам!».
Оглядываясь назад, я могу смело утверждать, что не изучение обязательных предметов сформировало и развило мое исследовательское чутье, а общение с несколькими увлеченными своей работой препадавателями, первым и главным из которых был мой учитель – Сергей Александрович Корытин.
За годы моей учебы мы сблизились и я делился (а порой и спрашивал совета) многими (и даже очень личным) проблемами.
Так, когда меня «прижали к стенке» коммунисты с вступлением в партию (я был тогда комсомольским вожаком факультета), Сергей Александрович без обиняков сказал, что партийный билет осложнит исследовательскую работу и что в науке лучше обойтись без «руководящей и направляющей» жесткой длани коммунистической партии.
Именно Сергей Александрович, после защиты диплома, посоветовал мне уехать на периферию, подальше от «пагубного» влияния Центра – «Там ты будешь более свободен в выборе темы исследования и станешь самостоятельным ученым».
Он всегда приветствовал мое развитие и одобрил переход из ВНИИОЗа в Ташкентский Университет для изучения зоопсихологии.
Впоследствии с моим учителем я обсуждал свой отъезд на Камчатку, чтобы приступить к изучению поведения северных морских котиков, а затем и уход из официальной науки для самостоятельного изучения проблемы агрессии у собак.
Самым счастливым временем для меня был приезд в Киров и жизнь в семье Корытиных.
Несмотря на то, что Сергей Александрович был чрезвычайно занятым человеком и очень берег свое время, мое появление встречалось с искренней радостью. За беседами мы часто не замечали время и ложились спать уже за полночь.
Он был чрезвычайно любопытен и с удовольствием слушал мои рассказы о дрессировке собак, поведении клиентов. При этом, он всегда оставался на позиции исследователя и я никогда не видел даже тени осуждения людских поступков в его оценках.
Сергей Александрович всегда с иронией относился к своему долголетию. Однажды, когда мы шли на День рождения к его близкому другу и я, достав фотоаппарат, предложил сделать снимок на память, он, улыбнувшись, сказал, показывая на своего зятя и коллегу: «Снимай, поскольку эти двое еще поживут, а я могу в любой момент слинять …».
Мне он рассказывал, что к сорока годам не отличался могучим здоровьем (была сделана сложная операция) и не думал о долгожительстве. Но, решил, поэкспериментировать с диетами, освоил методику лечебного голодания, бросил курить. И все как то наладилось.
В последние годы, Сергей Александрович очень спешил. Он был ученым – систематизатором и тщательно собирал все сведения об истории Охотоведения в России и СССР, собирал фотографии коллег – охотоведов, их истории жизни. Усмехаясь, он говорил, что у него запланировано около 10 книг, которые он, конечно, не успеет написать, но все же постарается.
Его день начинался с пяти утра, когда он, сделав небольшой массаж, садился за компьютер писать очередную главу книги.
Когда я подготовил макет своей первой книги по новой дрессировке собак и попросил Сергея Александровича прочитать и отредактировать текст, он согласился, ни разу не сославшись на свою занятость. Я горжусь тем, что одна из научных рецензий на книгу была дана моим учителем.
Последний раз мы встречались в 2011 году. Тогда, вчетвером, мы пришли к нему в гости и проговорили около пяти часов.
Мне было стыдно. Несколько раз, я пытался остановить беседу, под предлогом, что, возможно, Сергей Александрович устал, а мы и так отняли у него много времени. Но, всякий раз, Сергей Александрович, улыбкой останавливал меня – ему был интересен этот разговор.
А я смотрел на его статную фигуру и думал, что, на этот раз время остановилось – не было никаких следов усталости. Голос был четким, молодым, мысли ясными. В глазах читался неподдельный интерес.
Перед Новым, 2012 годом, я получил открытку. На ней – белочка, зверек, который полюбился Сергею Александровичу в последние годы его жизни.
Семнадцатого апреля 2012, я позвонил Сергею Александровичу и поздравил его с 90-летием!
Я ходил по своей дрессировочной площадке и слушал, слушал, слушал его … Голос Сергея Александровича звучал бодро, фразы были четкими. Он по-прежнему был энергичен и полон планов.
Помнится, я попросил его написать свою методику поддержания здоровья. В ответ он рассмеялся – ну кому это будет интересно, ведь на эту тему написано столько книг!
В ответ, я привел следующий аргумент – большинство из этих книг написаны молодыми людьми!
Тогда Сергей Александрович ответил, что подумает на моим предложением.
Третьего мая его не стало и я только сегодня, спустя три года, решился написать несколько строчек о своем учителе.
На моем письменнон столе все эти годы стоит последняя новогодняя открытка Сергея Александровича, с Белочкой на сосновой ветке. Работая, я иногда поднимаю на нее взгляд и пытаюсь постигнуть суть этого последнего послания моего дорого друга …
Печальный день.